Обзор работы Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов Адвокатской палаты Краснодарского края за 2020 год.
При Совете АПКК постоянно работает комиссия по защите профессиональных прав адвокатов.
Главной задачей комиссии является консультативная и практическая помощь.
Комиссия состоит из адвокатов Адвокатской палаты Краснодарского края:
Председатель комиссии Хмыров Ростислав Владимирович
Заместитель председателя комиссии Пуляев Антон Васильевич
Члены комиссии Иванов Алексей Валерьевич, Филимонов Сергей Александрович, Кремер Денис Александрович.
В 2020 году в комиссию поступило 21 обращение.
Основным поводом для обращения являлся вызов адвоката на допрос по делу его доверителя – 10 обращений.
Также поступали обращения по фактам недопуска адвоката к участию в деле, ненадлежащего расследования уголовного дела, где адвокат проходит потерпевшим, запрета производства аудиозаписи следственного действия адвокатом, незаконного удержания адвоката следователем. Всем фактам дана надлежащая оценка, подготовлены заключения Комиссии, даны рекомендации о порядке действий.
Члены Комиссии принимали участие в обжаловании незаконных действий следователей, связанных с попытками допросов адвокатов в качестве свидетелей по делам их доверителей, в обжаловании постановлений суда первой инстанции, разрешающих производство обысков в жилых и служебных помещениях адвокатов, являющихся свидетелями по делу.
В 2020 году Судебная коллегия по уголовным делам Краснодарского краевого суда при участии заместителя председателя Комиссии Пуляева А. В. отменила 5 судебных актов первой инстанции, разрешающих производство обысков в помещениях, занимаемых адвокатами.
Предлагаем Вашему вниманию обзор работы комиссии по некоторым обращениям адвокатов в 2020 году.
О недопустимости вызова и допроса в качестве свидетеля по уголовному делу адвоката об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи.
Комиссией рассмотрено обращение Адвоката о нарушениях профессиональных прав от 03.03.2020 г. (далее — Обращение).
Адвокат Г. ранее осуществляла защиту гражданина О., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 163 УК РФ.
В настоящее время защиту обвиняемого осуществляет другой защитник. Дело рассматривается судом, под председательством судьи М.
Из содержания обращения Адвоката следует, что подсудимый – О. заявил ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору, поскольку ему не было вручено постановление о предъявлении обвинения в окончательной редакции. В связи с чем, суд, по ходатайству государственного обвинителя вызвал адвоката на допрос в качестве свидетеля.
Адвокат просит разъяснить, в порядке ч. 4 ст. 4 Кодекса профессиональной этики адвоката, стандарты поведения в возникшей сложной этической ситуации.
В связи с представленными заявителем сведениями Комиссия полагает необходимым отметить следующее:
Девиз адвокатской профессии с древних времен – «Ne nocere» (Не навреди). В статье 1 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее КПЭА) особо отмечается, что обязательные для адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности основаны на нравственных критериях и традициях адвокатуры. Действия, совершенные адвокатом во вред доверителю, разрушают основу профессии – их доверительные отношения. В соответствии со ст. 5 КПЭА, «адвокат должен избегать действий, направленных к подрыву доверия». Поэтому запрет допроса в качестве свидетеля, предусмотренный п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК РФ, распространяется в полной мере на адвоката.
Норма, содержащаяся в пункте 2 части третьей статьи 56 УПК РФ (как и корреспондирующая ей норма пункта 2 статьи 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации») направлена на защиту конфиденциальности сведений, доверенных подзащитным адвокату при выполнении им профессиональных функций. Каких-либо иных целей, кроме создания условий для получения обвиняемым квалифицированной юридической помощи и обеспечения адвокатской тайны, законодатель в данном случае не преследовал.
В соответствии с п. 3 ст. 56 УПК РФ и ст. 8 ФЗ РФ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат (защитник) не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с её оказанием.
В отношении вопроса о том, с какого времени сведения, собранные адвокатом при оказании юридической помощи, относятся к адвокатской тайне и получают процессуальные гарантии неприкосновенности, Конституционный Суд РФ применительно к возможности допроса адвоката в качестве свидетеля ранее выработал ряд правовых позиций, сохраняющих свою силу (Постановление от 27 марта 1996 года № 8-П и от 28 января 1997 года № 2-П; Определения от 06 июля 2000 года № 128-О и от 29 мая 2007 года № 516-О-О). Так, юридическая помощь адвоката (защитника) не очерчивается лишь процессуальными и временными рамками его участия в деле при производстве расследования и судебного разбирательства. Установленный п. 3 ст. 56 УПК РФ запрет допрашивать адвоката об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием иной юридической помощи, распространяется на обстоятельства любых событий — безотносительно к тому, имели место они после или до того, как адвокат был допущен к участию в деле в качестве защитника, а также независимо от того, кем решается вопрос о возможности допроса адвоката — судом или следователем.
Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 15 января 2016 года N 76-О указал, что «установленный в пунктах 2 и 3 части третьей статьи 56 УПК РФ запрет допрашивать адвоката об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с участием в производстве по уголовному делу или в связи с оказанием иной юридической помощи, распространяется на обстоятельства любых событий — безотносительно к тому, имели они место после или до того, как адвокат был допущен к участию в деле в качестве защитника, а также независимо от того, кем решается вопрос о возможности допроса адвоката — судом или следователем».
Комиссия полагает, что адвокат Г. не подлежит допросу в качестве свидетеля по уголовному делу, по обвинению О., в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 163 УК РФ.
Комиссия рекомендовала адвокату выполнить «Рекомендации по обеспечению адвокатской тайны и гарантий независимости адвоката при осуществлении адвокатами профессиональной деятельности» утвержденные решением Совета Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации от 30 ноября 2009 года, а именно направить в суд письменное заявление, обосновывающее незаконность вызова адвоката на допрос в качестве свидетеля, в котором сообщить о невозможности явки адвоката в судебное заседание по указанной причине.
О возможности использования адвокатом технических средств (ноутбука и мобильного телефона) в СИЗО.
В своем обращении адвокат указал, что 07.03.2020 г. прибыл для участия в следственных действиях в ФКУ ИЗ-23/1 УФСИН России по Краснодарскому краю в качестве защитника. Для полноценного осуществления функции защитника существовала необходимость использования при проведении следственных действий специальной техники: ноутбука и телефона, в связи с чем он обратился к начальнику СИЗО с письменным заявлением. Однако начальник СИЗО отказался принять заявление.
По мнению адвоката, прямого запрета использования специальной техники, при производстве следственных действий на территории СИЗО законодательство не содержит, а несвоевременное рассмотрение заявления об использовании специальной техники при производстве следственных действий могло оказать негативное воздействие на качество оказания профессиональной юридической помощи.
В своем заключении комиссия сообщает, что право на получение квалифицированной юридической помощи гарантировано международным и национальным правом (подп. «d» п. 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, подп. «c» п. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 48 Конституции РФ). Конституция РФ предоставляет каждому заключенному под стражу право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения (ч. 2 ст. 48).
Процессуальное и отраслевое законодательство предусматривает реализацию этого права: подозреваемому и обвиняемому обеспечивается право на защиту, которое они могут осуществлять лично либо с помощью защитника и (или) законного представителя (ч. 1 ст. 16 УПК РФ).
Реализация права на помощь адвоката (защитника), как и права на квалифицированную юридическую помощь в целом накладывают на государство позитивные обязательства по созданию условий, позволяющих защитнику безотлагательно оказать своему доверителю юридическую помощь в полном объеме, а подзащитному – реальную возможность ею воспользоваться (в том числе и при проведении следственных действий в СИЗО).
Очевидно, что реализация права на защиту невозможна без полноценной реализации использования технических средств (устройств), оказывающих серьёзное подспорье в повседневной деятельности адвоката.
По вопросу возможности использования спецтехники при проведении следственных действий в СИЗО, Комиссия обращает внимание на следующее.
Исходя из нормативного содержания установлен императивный запрет проносить на территорию места содержания под стражей технические средства связи, а также технические средства (устройства), позволяющие осуществлять киносъемку, аудио- и видеозапись. Защитник вправе проносить на территорию места содержания под стражей лишь копировально-множительную технику и фотоаппаратуру и только для снятия копий с материалов уголовного дела. Компьютерами разрешено пользоваться только в отсутствие подозреваемого, обвиняемого, находящегося в отдельном помещении, определенном администрацией. (ч. 1 ст. 18 Федерального закона от 15.07.1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений)».
С одной стороны наличие данной меры влечет ограничение прав, гарантируемых международным и национальным законодательством, и лишает лиц, содержащихся под стражей, права на получение в полном объеме квалифицированной юридической помощи, а адвокатов (защитников) возможности надлежащим образом выполнять свои профессиональные и процессуальные обязанности, регламентированные подп. «b» п. 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., подп. «b» и «c» п. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Общим кодексом правил для адвокатов стран Европейского сообщества, ст. 48 Конституции Российской Федерации, подп. 1, 3 п. 3 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», ст. 15, ч. 1 ст. 16, п. 11 ч. 1 ст. 53, ст. 84, п. 1 ч. 3 ст. 86 УПК РФ и создает дополнительные трудности в деятельности адвокатов и лишает их реальной возможности фиксации с помощью технических средств сведений, необходимых для оказания юридической помощи.
С другой стороны, Верховный Суд РФ отметил, что «данные ограничения обусловлены режимом содержания под стражей, обеспечивающим безопасность следственного изолятора, соблюдение прав подозреваемых и обвиняемых, их изоляцию, а также выполнение задач, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, включая нарушения тайны следствия». (Кассационное определение Судебной коллегии по административным делам Верховного Суда Российской Федерации от 12.04.2019 г. № 16-КА19-2).
Конституционный Суд РФ в определении от указал, что «установленные законом запреты проносить на территорию места содержания под стражей технические средства связи, а также технические средства (устройства), позволяющие осуществлять киносъемку, аудио- и видеозапись, а также право проносить копировально-множительную технику и фотоаппаратуру только для снятия копий с материалов уголовного дела, компьютеры и пользоваться ими лишь в отсутствие подозреваемого, обвиняемого в отдельном помещении не могут расцениваться как ограничивающие права» (Определение КС РФ от 25 января 2012 г. № 231-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Анищенко Евгения Александровича, Плотникова Игоря Валентиновича, Сидорова Сергея Викторовича и Хырхырьяна Максима Арсеновича на нарушение их конституционных прав частью первой статьи 18 Федерального закона “О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений”»).
Таким образом, Комиссия не может согласиться с утверждением Адвоката об отсутствии прямого законодательного запрета использования специальной техники при производстве следственных действий на территории СИЗО.
Что касается возможности использования компьютера, то Комиссия обращает внимание на ограниченную возможность его использования на территории СИЗО только для снятия копий с материалов уголовного дела; только в отсутствие подозреваемого, обвиняемого; в отдельном помещении, определенном администрацией места содержания под стражей.
Таким образом, использование защитником ноутбука при производстве следственных действий без согласования с администрацией противоречит требованиям законодательства, что не исключало возможности подачи Адвокатом заявления руководству СИЗО о разрешении проноса компьютера на территорию СИЗО, а в случае несвоевременного его рассмотрения администрацией обратиться с ходатайством к следователю о переносе следственных действий.
По вопросу действий начальника СИЗО по отказу в принятии заявления и проявлении недолжного отношение к адвокату, Комиссия обращает внимание на следующее.
Этический кодекс поведения сотрудников пенитенциарной системы призывает «соблюдать основные положения кодекса, которые дают право сотрудникам на уважение, доверие и поддержку в служебной и повседневной деятельности» (Приказ ФСИН РФ от 11.01.2012 г. № 5 «Об утверждении Кодекса этики и служебного поведения сотрудников и федеральных государственных гражданских служащих уголовно-исполнительной системы»).
Сотрудники уголовно-исполнительной системы призваны исполнять должностные обязанности добросовестно и на высоком профессиональном уровне, соблюдать нормы служебной, профессиональной этики и правила делового поведения, проявлять корректность и внимательность в обращении, воздерживаться от поведения, которое могло бы вызвать сомнение в добросовестном исполнении ими должностных обязанностей, а также избегать конфликтных ситуаций, способных нанести ущерб их репутации или авторитету УИС.
Из предоставленных в Комиссию материалов можно сделать вывод, что в данной ситуации допущено непрофессиональное отношение к Адвокату и нарушение норм профессиональной этики сотрудников уголовно-исполнительной системы.
Таким образом Комиссия не усматривает нарушения профессиональных прав адвоката в части использования специальной техники при проведении следственных действий в СИЗО.
Комиссия усматривает признаки непрофессионального поведения руководителя ФКУ ИЗ-23/1 УФСИН России по Краснодарскому краю, нарушение норм профессиональной этики сотрудников уголовно-исполнительной системы.
О ненадлежащем расследовании факта совершения преступления, сопряженного с причинением насилия в отношении адвоката, возбуждением административного производства в отношении адвоката и похищением удостоверения адвоката.
В Комиссию поступило обращение, в котором заявляется о ненадлежащем расследовании факта совершения преступления, сопряженного с причинением насилия в отношении адвоката, возбуждением административного производства в отношении адвоката и похищением удостоверения адвоката.
В своем заключении Комиссия отмечает, что адвокатская деятельность давно признана международным сообществом и по достоинству оценен важнейшей вклад, внесенный адвокатами в поддержание верховенства права, защиты прав граждан и справедливого отправления правосудия. Адвокаты выполняют одну из принципиально значимых функций в деле отстаивания основных прав и свобод, и для эффективного исполнения этой ключевой роли адвокаты должны быть защищены от любого необоснованного давления.
Рекомендацией Комитета Министров Совета Европы (2000 г.) № 21 «О свободе профессиональной деятельности адвокатов» установлены основополагающие принципы свободы осуществления права на профессию на основе уважения, защиты и поощрения свободы осуществления профессии адвоката без дискриминации и неправомерного вмешательства со стороны органов власти или общественности, целью которых являлось установление содействия свободе осуществления адвокатами профессиональной деятельности для упрочнения законности и верховенства права.
Основные принципы, касающиеся роли юристов, предусматривают обязанность Правительства обеспечить выполнение юристами всех своих профессиональных обязанностей в обстановке, свободной от угроз, препятствий, запугивания или неоправданного вмешательства, совершать поездки и беспрепятственно консультироваться со своими клиентами внутри страны и за ее пределами; и не подвергаться судебному преследованию и судебным, административным, экономическим или другим санкциям за любые действия, совершенные в соответствии с признанными профессиональными обязанностями, нормами и этикой, а также угрозам такого преследования и санкций.
На государстве лежит обязанность принять все надлежащие меры для обеспечения того, чтобы адвокаты могли выполнять все свои профессиональные обязанности в обстановке, свободной от угроз, препятствий, запугивания или неоправданного вмешательства. Это обязывает должностных лиц государства не только воздерживаться от необоснованного причинения телесных повреждений, но и принимать надлежащие меры в ответ на угрозы и любое применение насилия к адвокатам. Государство должно надлежащим образом реагировать на тенденции насилия в отношении адвокатов, предотвращать и устранять последствия злонамеренного воздействия на адвокатов и принимать все надлежащие меры для их защиты от различных злоупотреблений.
Комиссия не располагает достоверными сведениями, доказывающими связь между нападением и профессиональной деятельностью, поэтому оставляет это без оценки, подчеркивая, что любое насилие по отношению к адвокатам носит вызывающий характер, оказывает сдерживающее воздействие на все адвокатское сообщество и должно являться предметом тщательной проверки компетентных органов.
Поэтому до проведения проверки в порядке, предусмотренном ст.ст. 144-145 УПК РФ, и получения копии процессуального решения оценивать реакцию правоохранительных органов, а также тщательность и эффективность проверки по обстоятельствам нападения на адвокатов и применения к ним насилия преждевременно. В случае предоставления копии процессуального решения и предоставления доказательств, подтверждающих наличие связи между нападением на адвокатов и их профессиональной деятельностью, Комиссия вернется к рассмотрению этого вопроса.
Кроме этого, Комиссия отмечает, что противоправное посягательство коснулось не только самих адвокатов, но и удостоверения адвоката.
При осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан руководствоваться Конституцией РФ, Федеральным законом от 31.05.2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодексом профессиональной этики адвоката.
В силу части 3 статьи 15 указанного выше закона удостоверение адвоката является единственным документом, подтверждающим его статус. Адвокат обязан предъявить удостоверение для подтверждения своего статуса.
Адвокат вступает в уголовное дело в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера (ч. 4 ст. 49 УПК РФ). Удостоверение подтверждает право беспрепятственного доступа адвоката в здания районных судов, гарнизонных военных судов, арбитражных апелляционных судов, арбитражных судов субъектов Российской Федерации, в здания, в которых правосудие осуществляется мировыми судьями, в здания прокуратур городов и районов, приравненных к ним военных и иных специализированных прокуратур в связи с осуществлением профессиональной деятельности.
Реализация адвокатом профессиональной деятельности невозможна без удостоверения, поскольку Адвокат лишен возможности подтвердит свой статус в качестве защитника в уголовном и гражданском судопроизводстве, а также производстве по делам об административных правонарушениях, иметь свидания с подзащитными, находящимися в СИЗО и ИВС, и реализовать другие права, предусмотренные Федеральным законом от 31.05.2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».
Таким образом, похищение удостоверения лишает Адвоката возможности осуществлять адвокатскую деятельность и свидетельствует о нарушении профессиональных прав адвоката.
Комиссия не ограничивается рассмотрением факта причинения насилия к адвокатам и похищения удостоверения и обращает внимание на привлечение к административной ответственности за невыполнение правил поведения при чрезвычайной ситуации или угрозе её возникновения (ст. 20.6.1 КоАП РФ), действующих во время самоизоляции.
Комиссия не обладает полномочиями оценки правомерности привлечения к административной ответственности, но обращает внимание на сложившуюся практику признания незаконными протоколов об административном правонарушении по обстоятельствам нарушения режима самоизоляции и рекомендует адвокату самостоятельно обжаловать протокол в компетентные органы.
В части распространения персональных данных адвокатов в публичном пространстве Комиссия отмечает следующее.
Конституция Российской Федерации является гарантией того, что информация о частной жизни, конфиденциально доверенная лицом в целях собственной защиты сотрудникам полиции, не будет вопреки воле этого лица использована в иных целях.
Конституция Российской Федерации в статье 23 закрепляет право каждого гражданина на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.
Статья 24 Конституции Российской Федерации запрещает сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия.
В силу требований п. 7 ч. 1 ст. 12 Федерального закона от 30.11.2011 г. № 342-ФЗ «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» на сотруднике органов внутренних дел лежит обязанность не разглашать сведения, составляющие государственную и иную охраняемую законом тайну, а также сведения, ставшие ему известными в связи с выполнением служебных обязанностей, в том числе сведения, касающиеся частной жизни и здоровья граждан или затрагивающие их честь и достоинство.
Доброе имя адвоката — это прежде всего его репутация. Своими каждодневными усилиями и достигаемыми результатами адвокат делает себе имя, формируя свою репутацию. Репутация является сложившимся мнением о деятельности адвоката у определенного круга лиц, в связи с чем зачастую становится критерием субъективным, основанном на личных убеждениях, иногда не связанных с результативностью конкретного адвоката.
Сотрудники правоохранительных органов вопреки требованиям действующего законодательства распространили сведения, порочащие честь и достоинство адвокатов, чем несомненно причинили ущерб репутации адвокатов, который может повлиять на их адвокатскую деятельность.
По данному факту адвокаты с заявлениями о преступлении от 06 мая 2020 и от 12 мая 2020 года обратились в Следственный отдел Следственного комитета Российской Федерации по городу Туапсе, поскольку считают, что в действиях сотрудников полиции могут быть усмотрены признаки состава преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ (Злоупотребление должностными полномочиями).
Таким образом, Комиссия отмечает высокую степень общественной опасности противоправного посягательства по обстоятельствам нападения на адвокатов и применения насилия и считает, что до проведения проверки в порядке, предусмотренном ст.ст. 144-145 УПК РФ, рассматривать вопрос о нарушении профессиональных прав адвокатов преждевременно.
Похищение удостоверения лишает адвоката возможности осуществлять адвокатскую деятельность и реализовать права, предусмотренные действующим законодательством, что по мнению Комиссии свидетельствует о нарушении профессиональных прав.
Комиссия рекомендует Совету адвокатской палаты Краснодарского края обратиться к начальнику Главного управления МВД России по Краснодарскому краю с обращением об организации и проведении тщательной проверки по обстоятельствам совершения противоправных действий в отношении адвокатов и похищения удостоверения адвоката.
Комиссия рекомендует адвокату обратиться с жалобами в компетентные органы по обстоятельствам привлечения к административной ответственности за невыполнение правил поведения при чрезвычайной ситуации или угрозе её возникновения (ст. 20.6.1 КоАП РФ) и распространения персональных данных в публичном пространстве.
Комиссия полагает обращение от имени Совета Адвокатской палаты Краснодарского края к руководителю Следственного управления Следственного комитета РФ по Краснодарскому краю по вопросу распространения сотрудниками полиции сведений, порочащих честь и достоинство адвокатов, до принятия процессуального решения по заявлениям адвокатов от 06 мая и 12 мая 2020 года преждевременным.
О недопуске адвоката к доверителю для осуществления защиты.
30 июля 2020 года в отделе полиции адвокат на основании соглашения осуществлял защиту Д. по делу об административном правонарушении.
В подтверждение полномочий Адвокат представил сотруднику полиции для приобщения к материалам административного дела в отношении Д. ордер.
Из заявления следует, что инспектор полиции применил к адвокату физическую силу (хватал за одежду, толкал в грудь, выталкивал из помещения), удалил адвоката из кабинета, где в отношении Д. должен был составляться протокол об административном правонарушении.
Как следует из содержания протокола о доставлении Д. от 30 июля 2020 года, Д. заявлял, что его защиту по делу об административном правонарушении осуществляет адвокат А., с указанием номера ордера адвоката и даты его выдачи, а также с указанием номера телефона адвоката.
Кроме того, при рассмотрении административного материала, составленного в отношении Д. в Ленинском районном суде города Краснодара, в материалах дела не оказалось ордера адвоката в интересах Д.
Статьей 25.5. КоАП РФ установлено, что для оказания юридической помощи лицу, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, в производстве по делу об административном правонарушении может участвовать защитник. В качестве защитника или представителя к участию в производстве по делу об административном правонарушении допускается адвокат. Полномочия адвоката удостоверяются ордером, выданным соответствующим адвокатским образованием. Защитник и представитель допускаются к участию в производстве по делу об административном правонарушении с момента возбуждения дела об административном правонарушении. Защитник и представитель, допущенные к участию в производстве по делу об административном правонарушении, вправе знакомиться со всеми материалами дела, представлять доказательства, заявлять ходатайства и отводы, участвовать в рассмотрении дела, обжаловать применение мер обеспечения производства по делу, постановление по делу, пользоваться иными процессуальными правами.
Из содержания протокола о доставлении от 30.07.2020 г., составленного сотрудником полиции, усматривается, что Д. сделал заявление, что его защиту по делу об административном правонарушении осуществляет адвокат А. с указанием ордера и номера его телефона, а адвокат выписал ордер на осуществление защиты.
При таких обстоятельствах недопуск адвоката к оказанию квалифицированной юридической помощи его доверителя свидетельствует о нарушении его профессиональных прав, в связи с чем Комиссия рекомендует обжаловать действия сотрудника полиции в компетентные органы.
По поводу насилия в отношении адвоката Комиссия исходит из следующего. Рекомендацией Комитета Министров Совета Европы (2000 г.) № 21 «О свободе профессиональной деятельности адвокатов» установлены основополагающие принципы свободы осуществления права на профессию на основе уважения, защиты и поощрения свободы осуществления профессии адвоката без дискриминации и неправомерного вмешательства со стороны органов власти или общественности. Целью которых являлось установление содействия свободе осуществления адвокатами профессиональной деятельности для упрочнения законности и верховенства права.
Основные принципы, касающиеся роли юристов, предусматривают обязанность Правительства обеспечить выполнение юристами всех своих профессиональных обязанностей в обстановке, свободной от угроз, препятствий, запугивания или неоправданного вмешательства, совершать поездки и беспрепятственно консультироваться со своими клиентами внутри страны и за ее пределами; и не подвергаться судебному преследованию и судебным, административным, экономическим или другим санкциям за любые действия, совершенные в соответствии с признанными профессиональными обязанностями, нормами и этикой, а также угрозам такого преследования и санкций.
На государстве лежит обязанность принять все надлежащие меры для обеспечения того, чтобы адвокаты могли выполнять все свои профессиональные обязанности в обстановке, свободной от угроз, препятствий, запугивания или неоправданного вмешательства. Это обязывает должностных лиц государства не только воздерживаться от необоснованного причинения телесных повреждений, но и принимать надлежащие меры в ответ на угрозы и любое применение насилия к адвокатам. Государство должно надлежащим образом реагировать на тенденции насилия в отношении адвокатов, предотвращать и устранять последствия злонамеренного воздействия на адвокатов и принимать все надлежащие меры для их защиты от различных злоупотреблений.
Исходя из положений Кодекса профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации, долг сотрудника состоит в безусловном выполнении закрепленных Присягой, законами и профессионально-этическими нормами обязанностей по обеспечению надежной защиты правопорядка, законности, общественной безопасности. Для сотрудника недопустимы поспешность в принятии решений, пренебрежение процессуальными и моральными нормами, использование средств, не соответствующих требованиям закона, нравственным принципам и нормам.
В вопросе насилия Комиссия исходит из презумпции доверия к адвокату, вместе с тем не располагает иными сведениями, способными подтвердить или опровергнуть факт применения насилия, поэтому оставляет этот вопрос для оценки компетентным органам, подчеркивая, что любое насилие по отношению к адвокатам носит вызывающий характер, оказывает сдерживающее воздействие на все адвокатское сообщество и должно являться предметом тщательной проверки компетентных органов.
Исходя из представленных документов, усматривается, что по данным обстоятельствам адвокатом направлено соответствующие заявление, о чем свидетельствует талон-уведомление. Поэтому до проведения проверки в порядке, предусмотренном ст.ст. 144-145 УПК РФ, и получения копии процессуального решения оценивать реакцию правоохранительных органов, а также тщательность и эффективность проверки преждевременно, оставляя контроль за получением копии процессуального решения за адвокатом.
В случае предоставления доказательств, подтверждающих наличие связи между оказанием квалифицированной юридической помощи и применением насилия, Комиссия выражает заверение о готовности вернуться к рассмотрению этого вопроса.
Таким образом, Комиссия усматривает нарушение профессиональных прав адвоката. Комиссия полагает, что адвокат необоснованно не допущен в качестве защитника по административному делу. По факту применения сотрудником полиции к адвокату физической силы Комиссия рекомендует обратиться в СУ СК России по Краснодарскому краю с соответствующим заявлением.
Производство обыска в жилище адвоката – свидетеля по уголовному делу.
Следователь обратился в Октябрьский районный суд г. Краснодара с ходатайством по уголовному делу о производстве обыска в жилище адвоката М. Суд в порядке ст. 450.1 УПК РФ удовлетворил ходатайство следователя, посчитав его достаточно обоснованным.
Заместитель председателя Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов АПКК Пуляев А. В., участвовавший при производстве следственного действия, посчитал судебное постановление, на основании которого произведён обыск в жилище адвоката, незаконным и совместно с адвокатом, права которого были нарушены, обжаловал его в апелляционном порядке.
Апелляционным постановлением от 13 июля 2020 года Постановление Октябрьского районного суда г. Краснодара от 29 мая 2020 года, которым разрешено производство обыска по месту жительства адвоката, отменено. В удовлетворении ходатайства следователя о производстве обыска отказано.
Отменяя судебное постановление суда 1-ой инстанции апелляционная инстанция по уголовным делам Краснодарского краевого суда указала следующее.
На основании ч. 1 ст. 450.1 УПК РФ обыск в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности), включая случаи, предусмотренные ч. 5 ст. 165 УПК РФ, производятся только после возбуждения в отношении адвоката уголовного дела или привлечения его в качестве обвиняемого, если уголовное дело было возбуждено в отношении других лиц или по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления, в порядке установленном ч. 1 ст. 448 УПК РФ, на основании постановления судьи о разрешении производства обыска, осмотра и (или) выемки и в присутствии обеспечивающего неприкосновенность предметов и сведений, составляющих адвокатскую тайну, члена совета адвокатской палаты субъекта РФ, на территории которого производятся указанные следственные действия, или иного представителя, уполномоченного президентом этой адвокатской палаты.
В отношении адвоката М. уголовное дело не возбуждено, в качестве обвиняемого он не привлекается.
Из представленных в суд материалов уголовного дела следует, что адвокат осуществлял защиту обвиняемого по уголовному делу, в рамках которого проведен обыск в отношении защитника.
В суде апелляционной инстанции стало известно, что адвокат по месту производства обыска не проживает, несмотря на то что квартира, в которой произведен обыск, принадлежит его супруге.
Судом 1-ой инстанции должным образом не исследованы представленные следователем материалы, что привело к принятию не обоснованного решения о разрешении производства обыска.
Ссылка на судебный акт:
https://kraevoi—krd.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&name_op=case&_uid=19a65ce3-1687-4641-92d7-048d49504e04&_deloId=1540006&_caseType=&_new=4&srv_num=1&_hideJudge=0
Производство обыска в служебном помещении адвоката – свидетеля по уголовному делу.
Следователь обратился в Октябрьский районный суд г. Краснодара с ходатайством по уголовному делу о производстве обыска в жилище адвоката М., суд в порядке ст. 450.1 УПК РФ удовлетворил ходатайство следователя, посчитав его достаточно обоснованным.
Заместитель председателя Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов АПКК Пуляев А. В., участвовавший при производстве следственного действия, посчитал судебное постановление, на основании которого произведён обыск в жилище адвоката, незаконным и совместно с адвокатом, права которого были нарушены, обжаловал его в апелляционном порядке.
Апелляционным постановлением от 27 июля 2020 года Постановление суда первой инстанции, которым разрешено производство обыска в служебном помещении адвоката, отменено. В удовлетворении ходатайства следователя о производстве обыска отказано.
Отменяя судебное постановление, апелляционная инстанция указала на следующее.
Статья 450.1 УПК РФ предусматривает определенный порядок производства обыска в отношении адвоката, в том числе и в случаях возбуждения уголовного дела в отношении других лиц.
Федеральный закон от 31 мая 2002 года №63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» является специальным законом, в связи с чем следственные действия в отношении адвоката должны проводиться с учетом установленного им порядка.
Суд первой инстанции, обосновывая свое решение о даче согласия следственному органу на производство обыска в офисных помещениях, занимаемых адвокатом М., ограничился лишь указанием о том, что в представленных следователем материалах имеются данные, свидетельствующие о том, что в вышеуказанных офисных помещениях могут находиться предметы и документы, имеющие значение для расследования уголовного дела.
Согласно п.12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 01.06.2017 г. «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ)», разрешая ходатайство о производстве следственного действия, судья обязан в каждом случае наряду с проверкой соблюдения требований уголовно-процессуального закона, предъявляемых к порядку возбуждения ходатайства, проверить наличие фактических обстоятельств, служащих основанием для производства указанного в ходатайстве следственного действия (например, при рассмотрении ходатайства о производстве обыска в жилище убедиться в том, что в материалах уголовного дела имеются достаточные данные полагать, что в указанном жилище могут находиться орудия, оборудование или иные средства совершения преступления, предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела).
Однако, как видно из обжалуемого постановления, в нарушении требований уголовно-процессуального законодательства, в мотивировочной части постановления судьи не указаны конкретные фактические данные, подтверждающие обоснованность подозрения следственного органа в нахождении предметов и документов, имеющих значение по возбужденному уголовному делу, именно в офисных помещениях, занимаемых адвокатом М.
Также не был проверен и не получил оценку в судебном постановлении вопрос о статусе М. на момент обращения следственного органа в суд. В этой связи не получил правового суждения судьи вопрос о законности проведения обыска в служебном кабинете адвоката.
Таким образом, суд не выполнил требования уголовно-процессуального законодательства, предъявляемые при рассмотрении ходатайства следователя о производстве следственного действия, связанного с ограничением конституционных прав граждан.
С учетом этого, судебное решение о разрешении обыска в офисных помещениях, занимаемых адвокатом М., не может быть признано законным и обоснованным. Данное постановление вынесено с нарушением уголовно-процессуального закона без учета особого статуса М, являющегося адвокатом.
Действующим уголовно-процессуальным законом Российской Федерации регламентированы следственные действия, производимые в ходе предварительного расследования по уголовному делу, в том числе производимые на основании судебного решения. Так, в соответствии со ст. 182 УПК РФ, обыск проводится в случае наличия достаточных данных полагать, что в каком-либо месте или у какого-либо лица могут находиться орудия, оборудование или иные средства совершения преступления, предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела.
Согласно п. 3 ст. 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» проведение следственных действий в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности) допускается только на основании судебного решения, принимаемого судом в порядке, установленном ст. 165 УПК РФ.
Как следует из постановления руководителя следственной группы о возбуждении перед судом ходатайства о производстве обыска в офисных помещениях, занимаемых адвокатом М., в ходе предварительного следствия по уголовному делу, возбужденному в отношении другого лица по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 195 УК РФ, были получены доказательства, в том числе оперативная информация, на основании которой имеются основания полагать, что документы и предметы, имеющие значение для уголовного дела, в том числе материальные ценности и денежные средства добытые преступным путем, предметы и вещества ограниченные и запрещенные гражданским оборотом, могут находиться в офисных помещениях, занимаемых адвокатом М.
Из пояснений адвокатов, данных ими в заседании суда апелляционной инстанции, следует, что офис, в котором был произведен обыск, находится в пользовании Коллегии адвокатов. Адвокат М. не имеет отдельного служебного кабинета, а в одном служебном кабинете с ним находятся остальные адвокаты Коллегии.
Из постановления руководителя следственной группы видно, что он ходатайствует перед судом о разрешении производства обыска в офисных помещениях, занимаемых адвокатом М.
При этом руководителем следственной группы не определена конкретная зона (место) обыска, поскольку из представленных документов следует, что по указанному им адресу находится офисное здание с множеством помещений, в одном из которых по договору аренды в пользовании Коллегии адвокатов находится офисное помещение, в котором, как пояснила председатель коллегии, располагаются все адвокаты указанной коллегии.
Однако в постановлении руководителя следственной группы не указано, в каком конкретно офисном помещении он ходатайствует о производстве обыска, что является искомым предметом или документом.
Кроме того, ч. 2 ст. 450.1 УПК РФ содержит императивное требование, согласно которому как в постановлении следователя о возбуждении ходатайства об обыске, так и в постановлении судьи о разрешении производства обыска в отношении адвоката указываются конкретные отыскиваемые объекты. Однако, как следует из данных постановлений следователя и суда, в них не указываются конкретно отыскиваемые объекты, для чего и был санкционирован обыск.
Кроме того, согласно ч. 1 ст. 450.1 УПК РФ обыск в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности) производится только после возбуждения в отношении адвоката уголовного дела или привлечения его в качестве обвиняемого, если уголовное дело было возбуждено в отношении других лиц или по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления, в порядке, установленном ч.1 ст.448 УПК РФ.
Как следует из представленных материалов и объяснений следователя в апелляционной инстанции, уголовное дело в отношении адвоката М. не возбуждалось, и он не был привлечен по возбужденному уголовному делу в отношении Щ. в качестве обвиняемого.
Таким образом, законного основания, предусмотренного нормами уголовно-процессуального законодательства для возбуждения ходатайства об обыске в офисном помещении адвоката и даче разрешения судом данного обыска в порядке ч.1 ст.450.1 УПК РФ, не имелось.
При таких обстоятельствах апелляционная инстанция находит доводы апелляционной жалобы обоснованными и подлежащими удовлетворению, а постановление суда отмене, с вынесением в соответствии с требованиями ст.389.23 УПК РФ решения об отказе в удовлетворении ходатайства руководителя следственной группы о разрешении производства обыска в офисных помещениях, занимаемых адвокатом М.
Ссылка на судебный акт:
Производство обыска в жилище адвоката – свидетеля по уголовному делу не допустимо.
Следователь обратился в суд с ходатайством о производстве обыска в жилище адвоката С. Суд в порядке ст. 450.1 УПК РФ удовлетворил ходатайство следователя, посчитав его обоснованным.
Заместитель председателя Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов АПКК Пуляев А. В., участвовавший при производстве следственного действия, посчитал судебное постановление, на основании которого произведён обыск в жилище адвоката, незаконным, и совместно с адвокатом, права которого были нарушены, обжаловал его в апелляционном порядке.
Апелляционным постановлением от 26 августа 2020 года Постановление суда первой инстанции, которым разрешено производство обыска в жилом помещении адвоката С., отменено. В удовлетворении ходатайства следователя о производстве обыска отказано.
Отменяя судебное постановление, апелляционная инстанция указала на следующее.
Разрешая провести обыск, судья не учел, что ходатайство следователя о производстве обыска необоснованно, в нем не указано, какие предметы и документы предполагалось обнаружить и какое отношение они имели к расследованию дела. Таким образом, у следователя были неограниченные полномочия в определении того, какие предметы и документы представляли интерес для расследования. Суд не может допускать в постановлении об обыске общие формулировки, наделяя следователя неограниченными полномочиями в определении того, какие предметы, документы представляют интерес для расследования по делу. Документы, на которые ссылается в своем постановлении следователь, подтверждающие обоснованность обыска, не содержат в себе ни одного упоминания о том, что по месту жительства адвоката С. находятся предметы и документы, имеющие значение для расследования уголовного дела. Кроме того, вопреки требованиям ч. 2 ст. 450.1 УПК РФ, в постановлении судьи не были указаны конкретные отыскиваемые объекты, а использована стандартная фраза «могут находиться предметы и документы, имеющие значение для расследования уголовного дела», не применимая при производстве обысков у адвокатов. В обжалуемом постановлении суд привел только текст ходатайства следователя, но никакой судебной оценки изложенным в нем обстоятельствам, а также представленным в суд данным не дал.
В соответствии с ч. 1 и ч. 3 ст. 182 УПК РФ основанием производства обыска является наличие достаточных данных полагать, что в каком-либо месте или у какого-либо лица могут находиться орудия, оборудования или иные средства совершения преступления, предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела. Обыск в жилище производится на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном ст. 165 УПК РФ.
На основании ч. 1 ст. 450.1 УПК РФ обыск в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности), включая случаи, предусмотренные ч. 5 ст. 165 УПК РФ, производится только после возбуждения в отношении адвоката уголовного дела или привлечения его в качестве обвиняемого, если уголовное дело было возбуждено в отношении других лиц или по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления, в порядке установленном ч. 1 ст. 448 УПК РФ, на основании постановления судьи о разрешении производства обыска, осмотра и (или) выемки и в присутствии обеспечивающего неприкосновенность предметов и сведений, составляющих адвокатскую тайну, члена совета адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, на территории которого производятся указанные следственные действия, или иного представителя, уполномоченного соответствующим образом.
Судом первой инстанции должным образом не исследованы представленные следователем материалы, что привело к принятию необоснованного решения о разрешении производства обыска.
Кроме этого, обжалуемое постановление суда первой инстанции содержит в себе лишь скопированное постановление следователя, ссылку на ст. 182 и ст. 450.1 УПК РФ. В постановлении отсутствует анализ, представленных следователем доказательств, мотивировка решения, принятого судом первой инстанции.
Согласно требованиям, изложенным в ст. 241 УПК РФ, закрытое судебное разбирательство допускается на основании определения или постановления суда в случаях, установленных законом. В определении или постановлении суда о проведении закрытого разбирательства должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых суд принял данное решение.
Ходатайство следователя о производстве обыска в жилище, рассмотрено судом в закрытом судебном заседании, при этом, постановление суда первой инстанции не мотивировано. В нем полностью отсутствует мотивировочная часть.
При изложенных обстоятельствах постановление суда подлежит отмене, а в удовлетворении ходатайства следует отказать в связи с отсутствием каких-либо данных, подтверждающих необходимость проведения обыска у данного лица.
Судебные акты: